В 30-е г. сталинская репрессивная машина, словно гигантский каток по асфальту трижды прошлась по крестьянству. Первый заход был связан с раскулачиванием 1929-1931 гг., второй - с так называемым «законом о колосках» от 7 августа 1932 г. и деятельностью политотделов МТС в 1933-1934 гг. и третий - с «Большим террором 1937 года». свидетельство ип
Наибольшее освещение в историографии получил вопрос о раскулачивании. Помимо серии работ Н.А. Ивницкого, книг и статей других авторов, в последние годы изданы ценные документальные сборники. В целом по этой проблеме накоплен достаточно большой фактический материал, при осмыслении которого раскрывается все новые и новые стороны. Что касается последующих волн сталинских репрессий против крестьянства, то здесь предстоит еще большая работа по первичному накоплению фактического материала в условиях продолжающегося ограничения доступа к архивным фондам НКВД. Одной из первых «ласточек» в этом плане можно считать публикацию новых документов и материалов М.А. Вылцана и В.П. Данилова из Центра хранения современной документации - ЦХСД, выявленных для международного проекта «Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание» под редакцией профессоров В.Данилова (Россия), Р. Маннинг (США), Л.Виолы (Канада).
Цель настоящей статьи состоит не только в том, чтобы показать масштабы насилия, террора и беззакония по отношению к крестьянству в 30-е гг., но и в том, чтобы попытаться найти ответ на вопрос, почему такое стало возможным? Существующее объяснение, особенно в публицистической литературе, что во всем виноват Сталин, верно, но недостаточно. Необходимо показать и те объективные и субъективные факторы и условия, характерные черты исторической эпохи и социальной психологии масс, которые в немалой степени способствовали разгулу террора и насилия в рассматриваемые годы.
Раскулачивание.
Раскулачивание проводилось под лозунгом «ликвидации последнего эксплуататорского класса». Причем, не экономической ликвидации «на базе сплошной коллективизации», как утверждала официальная пропаганда, а физической: основная доля «раскулаченных» средств производства и имущества шла в пополнение неделимых фондов колхозов. В определенном смысле сама сплошная коллективизация проходила на базе ликвидации «кулачества», а не наоборот.
Сейчас вряд ли кто будет отрицать, что под эксплуататоров («капиталистических предпринимателей в земледелии», «мелких капиталистов») властями были подведены наиболее крепкие и «прижимистые» в хозяйственном отношении крестьяне. Считалось, что главным отличительным признаком кулацкого (эксплуататорского) хозяйства был наем рабочей силы. Но к найму рабочей силы, в силу специфики сельскохозяйственного производства, его сезонности, сплошь и рядом прибегали середняки и даже бедняки. Последующий опыт развития сельского хозяйства показал, что и колхозы, эти «социалистические предприятия», широко прибегали к найму рабочей силы со стороны. О повсеместном из года в год привлечении горожан на уборку колхозного урожая и говорить не приходится. Тем не менее никто из властей не говорил, что колхозы и колхозники - эксплуататоры.
Если уж кто эксплуатировал крестьян (и «кулаков», и середняков, и бедняков, а затем и колхозников), то это было государство.
Для проведения «социалистической индустриализации» (покупки импортного оборудования, оплаты труда иностранных инженеров-консультантов) нужна была валюта. Сталин считал, что ее можно получать за счет «дани» с крестьянства. Об этом он прямо заявил в своем докладе «Об индустриализации и хлебной проблеме» на Пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1928 г. Самой удачной формой изъятия этой «дани» стали колхозы: весь урожай там сразу ссыпался в общий амбар и его вывоз не вызывал сопротивления, в то время как для изъятия хлеба у единоличников требовались мощные подразделения типа продармии времен «военного коммунизма». В этом заключалась одна из главных причин поспешной, насильственной коллективизации по-сталински.