Единый мир христианского историографа требовал синхронизации событий, происходивших в разных его частях. Помимо дат этим целям служили перечисления всех библейских царей, византийских императоров, временные "скрепы". И перечень имен, и частое указание на количество лет между событиями "цементировали" хронологический ряд, поддерживали его непрерывность.
В русскую хронографию на определенном этапе (Третья редакция Хронографа по Великому изложению, Краткая и Полная Хронографические Палеи и Летописец Еллинский Второй редакции) входит абсолютная хронология, не свойственная византийским хронографам, но преобладающая в русском летописании. Кроме того, хронографы и хронографические Палеи начинают приводить расчеты по таким позициям, как индикт, круг луны и вруцелето, что позволяет говорить о настоящем "вычислительном буме" в хронографах, восходящих к Третьей редакции Хронографа по Великому изложению. Причем в различных памятниках идет самостоятельный подсчет дат. "Вычислительный бум" русских историографических компиляций исследователи связывают с эсхатологическими настроениями в ХV в.
Одним из важных вопросов в спорах этого времени в связи с ожидаемым концом света был вопрос о сумме лет от сотворения мира. В русских хронографических сочинениях более всего актуализируются подсчеты дат, связанных с Христом и Богородицей. Е. Г. Водолазкин доказывает, что ядром всех хронологических расчетов в архетипе Третьей редакции Хронографа по Великому изложению был именно фрагмент о Христе и Богородице, в памятниках же, восходящих к Третьей редакции Хронографа по Великому изложению, стали проводиться самостоятельные расчеты по всей хронологической оси. Особое внимание Е. Г. Водолазкин обращает на временные "скрепы" - один из характерных для христианской историографии компонентов хронологического ряда. Частые указания количества лет между сакральными событиями подтверждают единство истории, прочерчивают между событиями особые связи. Сопоставление событий актуализирует аспект повторяемости, разрушая значимость единичности события.[9]