О "Прелюдии, хорале и фуге" С. Франка: "В одном из концертов Рихтер исполнил "Прелюдию, хорал и фугу" С. Франка. Многое в этом исполнении было необычным, идущим вразрез с общепринятой интерпретацией, и в то же время глубоко убеждающим. Франк как-то сказал по поводу одного своего произведения: "Мне нравится, что здесь нет ни одной чувственной ноты". Когда Рихтер играл "Прелюдию, хорал и фугу", эти слова невольно вспоминались. Ибо в исполнении пианиста не было и налета той преувеличенной сентиментальности, которая с некоторых пор почему-то стала почти традиционной при исполнении этой пьесы… Иным слушателям такая трактовка могла показаться растянутой, немного холодноватой. Но перед тем, кто смог постичь истинный смысл этой интерпретации, открывалась вся пластическая красота музыки, вся возвышенная строгость и простота произведения".
Аналогичные особенности рихтеровских трактовок замечает и Е. Либерман: "…побочную партию баллады g-moll Шопена пианист играет точно по автору - meno mosso и pianissimo, как мечту о светлом, прекрасном посреди событий драматических и тревожных. Очень часто эту тему играют в активном эмоциональном плане".
Есть композиторы, интерпретация музыки которых Рихтером вызывала спорные и противоречивые мнения. В основном, это относится к Моцарту и Шопену. Вот что пишет о мнениях по поводу рихтеровского Моцарта Я. Мильштейн: "Моцарт у Рихтера особенный, и в силу этого, вероятно, не всем одинаково нравится. Иные находят его несколько "выровненным", сухим, академичным. Для меня же он - на редкость "стильный", сдержанный, отточенный. Никаких попыток удивить слушателя оригинальностью, необычным подходом к тексту. Никакой "цветистости" в нюансировке. Преднамеренное ограничение средств эмоциональной выразительности. Только самое необходимое, самое нужное - и всегда на нужном месте. Господствует умеренная температура. И над всем царит строгий, превосходный вкус.
Некоторые слушатели, отдавая должное поразительной ясности рихтеровского Моцарта, его стройности, отсутствию аффектации, лаконичности средств выражения, говорят, что внимание их иногда как-то отвлекается, что исполнение их не всегда увлекает, оставляя в чем-то равнодушными. Меня подобная интерпретация восхищает, ибо она преподносит музыку Моцарта без чувственной примеси, так сказать, в чистом, первозданном виде".
Вот что сам Рихтер говорит о Моцарте: "Моцарт сопряжен для меня с… трудностями: он не удерживается в голове. Я нахожу более свежести и неожиданности у Гайдна, которого предпочитаю Моцарту, во всяком случае, в отношении фортепианных сонат…".
В то же время, Нейгауз описывает случай, когда Рихтер "…мучился над пассажем из сонаты Моцарта, который любая ученица может сыграть хорошо. Пианист повторял его по несколько раз и жаловался, что не звучит так, как хочется". Таким образом, Рихтер считал Моцарта труднейшим композитором и предъявлял к интерпретациям его произведений очень высокие и необычные требования.
Шопен в исполнении Рихтера также вызывал различные точки зрения. Интересно сравнить три рецензии Я. Мильштейна, написанные после концертов, состоявшихся в 1948, 1968 и 1976 гг. Вот выдержки из них:
"Рост репертуара у Рихтера был настолько стремителен, что опережал его внутренний рост. Это сказывалось даже в Шопене, которого Рихтер причисляет к своим самым любимым и близким авторам: исполнение Шопена подчас бывало у Рихтера несколько абстрактным, схематичным, без достаточно рельефного выявления того круга образов и настроений, который свойственен данному произведению".