Яблочков еще раз приехал в Россию. Но внешняя сторона пребывания его здесь круто изменилась. Об этом периоде Чиколев пишет:
"Какая внушительная разница с его приездом в 1879 году. Он остановился в недорогой гостинице, в простом номере, посещали его очень немногие знакомые и друзья, все народ небогатый и невидный. Те же которые в нем заискивали в свое время, теперь от него отворачивались, едва удостаивая разговором. Даже из тех, которые были им поставлены на ноги и много лет ели хлеб за счет товарищества "Яблочков-изобретатель и компания", были прямо ему обязаны своим настоящим положением, даже из тех, говорят, нашлись такие, которые лягали его копытом"
Как я уже отмечал, спрос на "свечу Яблочкова" стал падать так же быстро, как раньше возрастал. Лампа накаливания, как массовый источник света, победила электрическую дугу. Контракты товарищества "Яблочков-изобретатель и компания" с городским управлением Парижа на уличное освещение возобновлены не были. Процветанию петербургской акционерной компании также пришел конец, материальное положение изобретателя пошатнулось. Изменилось и отношение предпринимателей-капиталистов к нему и к его идеям. На Яблочкова стали смотреть, как на неудачника, которому рискованно доверять деньги.
Кроме лампы накаливания у дуговой свечи были и другие соперники. Идея дифференциального регулятора Чиколева, неосторожно опубликованная им в одном из заграничных журналов, была перехвачена немецкой фирмой Шуккерт, а также компанией Сименс в Берлине. Дуговой фонарь с регулятором был выпущен в свет под именем лампы Гефнера-Альтенека. Около того же времени появились и другие типы таких регуляторов. Таким образом, у дуговой свечи оказался целый ряд серьезных соперников.
В России в глазах правящих и финансовых кругов Яблочков очутился в положении развенчанного героя, а за границей он был чужим. В парижском товариществе, лишившись акций, он уже не имел достаточного веса.
В тяжелый для изобретателя период угасания спроса на его свечу, Яблочков не переставал верить в конечное торжество передовой техники и в возможность преодолеть все возникшие перед ним затруднения. Он продолжал работать, правда, уже в несколько иной области и сделал ряд ценных изобретений по гальваническим элементам и в области электрических машин, но осуществить какое-либо изобретение до конца и внедрить его в практику так, как в свое время это было со свечой, он не мог; на исследовательские работы и на изготовление новых изделий у талантливого изобретателя не было средств.
В 1889 году П.Н. Яблочков был устроителем русского электротехнического отдела очередной парижской выставки. Фонари Яблочкова еще сияли на этой выставке и были представлены в количестве около ста экземпляров. Одновременно демонстрировалось применение трансформаторов, и был показан ряд усовершенствований всей электрической горелки Яблочкова. Эти успехи нашли должное отражение в отчетах о выставке и в технической литературе того времени, но практических последствий они уже не могли иметь.
Все эти невзгоды вместе с многолетней усиленной работой и душевными волнениями, вызванными неудачей любимого дела, и все более стесненное материальное положение отразились на здоровье изобретателя. После возвращения с парижской выставки 1889 года, поглотивший у Яблочкова немало сил, его здоровье еще более пошатнулось, один за другим последовали два удара. Поправившись, Яблочков уехал в родной Сердобский уезд, в унаследованную от отца усадьбу, а затем поселился в Саратове, где вновь пытался организовать свою работу. Но тяжелая болезнь сердца усиливалась все больше и больше.31 марта 1894 года Павел Николаевич Яблочков скончался в Саратове в возрасте 46 лет.