Идеологи реформаторского народничества принадлежали к идейным наследникам великих учителей русской интеллигенции. Теоретически они прекрасно понимали, что истинный общественный прогресс "бывает только там, где общественное дело двигает не одна интеллигенция, а весь народ".
С начала 1880-х гг. не только правонародническая "Неделя", но и "Отечественные записки" (во внутренних обозрениях С.Н. Кривенко), "Русское богатство" Л.Е. Оболенского, а потом и "Северный вестник" (в статьях В.П. Воронцова) настойчиво приглашали интеллигенцию "встать в ряды народа", чтобы совместными усилиями подготовить крестьянские массы к новой для них исторической роли.
Практическая программа превращения деревни в центр русской жизни, отстаиваемая народниками, была призвана согласовать государственные и народные интересы. Она предполагала организацию народной промышленности, основанной на артельных началах, неотложное решение проблемы крестьянского малоземелья (с помощью земельного кредита, переселений и выкупа земли государством у частных собственников), приобщение простого народа к таким "элементарным" благам человеческой цивилизации, как законность, "охранение" прав личности, свобода деятельности и развития.
В.П. Воронцов, И.И. Каблиц-Юзов, Л.Е. Оболенский и другие теоретики правого народничества вполне сознательно мечтали привести народ к такому состоянию, когда он мог бы справляться со своими экономическими нуждами и моральными болезнями вполне самостоятельно. Они хотели освободить народ от полного подчинения так называемым командующим классам и самой интеллигенции.
Однако на практике крестьянство все более и более превращалось не в субъекта истории, а в объект попечительной заботы земства и частной инициативы "культурных одиночек".
Капитализм подрывал благосостояние народа, безжалостно разрушая хваленые отцами народничества общинные устои. Все это заставляло новое поколение идеологов интеллигенции, по крайне мере, на время, "забыть" о широких общественных задачах (создании предпосылок для утверждения нового общественного строя) и задуматься о необходимости оказания деревне неотложной "культурной" помощи в ее повседневной борьбе за выживание. Народу нужны были простые оплачиваемые труженики (учитель, врач, акушерка, ветеринар, адвокат, агроном, статистик, писарь, офеня и т.п.), хорошо знающие свое дело и не боящиеся серой, будничной работы. Осознание демократической русской интеллигенцией самоценности этой мирной культурной деятельности (т.е. значения личного служения общественным потребностям через "профессию"), преодоление комплекса социальной вины за якобы "заедание чужого хлеба" означали ее переход на более высокую ступень гражданской и нравственной зрелости. Практическим результатом хозяйственной и просветительской деятельности интеллигенции в пореформенной деревне стал общий культурный подъем народа и, как заметил по этому поводу В.П. Воронцов, "подготовление его к тому, чтобы он был способен осуществить формулу народничества": "все для народа и через посредство народа".
Бессменный лидер левого крыла реформаторского народничества Н.К. Михайловский видел первоочередную задачу русской жизни после отмены в 1861 г. крепостного права в немедленном изменении существующего политического режима. "Предоставьте русской интеллигенции свободу мысли и слова, - писал публицист в январе 1882 г., - и, может быть, русская буржуазия не съест русского народа; наложите на уста интеллигенции печать молчания - народ будет, наверное, съеден". В возможность пробуждения самосознания масс и их активное участие в деле свержения самодержавно-бюрократического строя Михайловский не верил. По его мнению, скорее был возможен обратный вариант развития событий: "По-настоящему раскачается народ тогда, когда этот режим уже станет достоянием истории". Поэтому борьбу за идеалы прогресса Михайловский и его единомышленники перекладывали на плечи интеллигенции, пророча ей роль "титана-освободителя"[5].
Анализируя идейное наследие главных идеологов реформаторского народничества, можно прийти к выводу, что, в конечном счете, все они стремились консолидировать молодую русскую нацию на совершенно новой, не известной цивилизованному миру бесклассовой основе. В 70-90-е гг. 19 в. теория крестьянского общинного социализма была настоящим евангелием образованной русской молодежи. По воспоминаниям народников, именно это учение обратило их внимание на положение простого народа и заставило задуматься над возможностью скорейшего избавления его от ужасающей нищеты и каждодневных невыносимых страданий. С другой стороны, народничество русской интеллигенции было своеобразной попыткой облечь в ее "разумные, просвещенные формы" утопические представления самого крестьянства об обществе всеобщего согласия, равенства и коллективизма. Однако подлинные причины возникновения народничества лежат глубже "идеалистических мечтаний" интеллигенции и народа.