Из-под стражи были отпущены 700 крестьян, освобождено от принудительных работ 15, прекращены дела в отношении 587 крестьян.
Таким образом хлебозаготовительная кампания 1928/29 г. начиналась в условиях официального отказа от «чрезвычайщины», в первые месяцы ситуация была относительно спокойной. Однако темпы хлебозаготовок не соответствовали потребностям государства. В ноябре 1928 г., как и осенью 1927 г., стало заметным сокращение поступлений хлеба.
29 ноября 1928 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло резолюцию «О мероприятиях по поднятию темпа хлебозаготовок», в которой предлагало «усилить проведение всех мероприятий, связанных с извлечением денег из крестьянского хозяйства на базе полного соблюдения революционной законности и в установленные законом сроки . Принять все меры, гарантирующие усиленное распространение займа индустриализации в деревне, ни в коем случае не прибегая к мерам принудительного порядка». Также подчеркивалась необходимость сохранения стабильных цен на хлеб, усиления поступления промтоваров в обмен на хлеб и применения мер, «вытекающих из закона», к скупщикам и спекулянтам. Указывалось, что «эти мероприятия ни в коем случае не должны носить характера, стесняющего в какой бы то ни было степени рыночный хлебный оборот и препятствующего свободной продаже хлеба крестьянством».
До февраля 1929 г. заготовки проходили без особого силового давления, были, по официальному определению, «пущены на самотек», местные органы управления заняли пассивно-выжидательную позицию. Большинство хлебозаготовительных организаций ждали нового витка чрезвычайных мер, которые должны были вынудить крестьян сдавать хлеб.
В феврале сибирские органы власти обратились в ЦК с просьбой произвести в Сибири «отчуждение хлебных излишков». К держателям хлеба предлагалось применять карательные меры: пятикратный денежный штраф, конфискацию имущества, высылку на три года. Эти меры предполагалось применить к 6-8% хозяйств, что значительно превышало даже официально определенное наличие кулаков. Таким образом репрессии вновь должны были обрушиться не только на зажиточных, но и на середняков.
В марте предложенные меры были одобрены И.В.Сталиным, телеграммы с требованием усилить темпы хлебозаготовок были разосланы в основные хлебопроизводящие районы страны.
В отличие от предыдущей хлебозаготовительной кампании основным методом воздействия на крестьянство должны были стать меры «общественного воздействия»: бойкоты, занесение неплательщиков на «черные доски», то есть инициатива нажима на держателей хлеба должна была принадлежать общественным организациям деревни, прежде всего бедноте. Однако очень скоро стало ясно, что эти методы не могли быть достаточно эффективными, т. к. массовое применение фактически делало их бессмысленными. Иногда общественному бойкоту подвергались целые группы населения и даже деревни.
Основным способом нажима на держателей хлеба стало двух-пятикратное повышение самообложения для тех, кто не сдавал хлеб. К концу апреля 1929 г. в Сибири насчитывалось 4827 хозяйств, подвергшихся кратному обложению, из них 2125 было продано с торгов. За май-июнь 1929 г. в Средне-Волжской области было описано около 15 тыс. хозяйств и распродано около 8 тыс. Меры общественного воздействия не исключали и продолжения практики осуждения крестьян по 61, 107 и 58 статьям УК. Репрессии вновь сопровождались массовыми случаями перегибов. По сообщениям из Сибири, Поволжья, Урала проведение общественного бойкота переходило «не только грани морального воздействия, но и законные грани права госорганов по административному воздействию, выливаясь порой . в издевательства, в самодурство некоторых работников».