Начавшийся с краха на нью-йоркской бирже в октябре 1929 г., мировой экономический кризис обрушился на страны периферии. Падение цен на олово вызвало глубочайший спад в горнорудной промышленности Боливии. Добыча олова сократилась с 47069 тонн руды в 1929 г. до 20920 в 1932 г. Падение производства других металлов было еще более драматично: например, в 1932 г. в Боливии было добыто висмута только 1% от уровня 1900 г. мероприятия по охране труда
Уже в ноябре 1929 г. боливийские горнопромышленники призвали правительство прийти на помощь отрасли. В декабре 1929 г. министерство финансов издало распоряжение о 50% сокращении налогов оловодобывающим компаниям, а также освободило предпринимателей от каких-либо ограничений в вопросах минимального размера заработной платы трудящихся. Однако эти меры не могли спасти отрасль от депрессии.
Чтобы координировать свои действия, все крупнейшие мировые оловодобывающие компании по инициативе Патиньо создали «Комитет производителей олова», который был официально признан Боливией в 1930 г. Комитет устанавливал квоты на производство олова разным странам. Внутри Боливии они распределялись правительством совместно с «Ассоциацией горнопромышленников», контролируемой С.Патиньо.
С. Патиньо в полной мере воспользовался бумом 20-х годов для расширения и модернизации добычи олова. Созданный им комплекс Катави — Сигло-ХХ стал самым производительным и эффективным предприятием в Боливии. К 1929 г. рудники Патиньо давали 60% боливийского олова,% которого приходилось на Сигло-ХХ. Он же контролировал металлургические заводы в Ливерпуле, перерабатывавшие боливийскую руду. Когда же наступил кризис, С. Патиньо был одним из главных заинтересованных лиц и инициаторов создания в январе 1930 г. «Картеля олова» или «Комитета олова», в который вошли представители Нигерии, Малайи и голландской Ост-Индии. Во главе комитета оказался Симон Патиньо.
Благодаря умелой политике Патиньо удалось достичь того, что Боливия, находясь в самых невыгодных по сравнению со своими конкурентами условиях из-за высокой себестоимости добываемой руды, оказалась отчасти в привилегированном положении. Патиньо добился, чтобы за основу ограничений добычи принят уровень эскпорта 1929 г., что означало для его компании незначительное сокращение производства.
В отличие от Малайи или Нигерии сокращение производства и экспорта в Боливии затрагивало такую деликатную сторону вопроса, как распределение квот между тремя гигантами («баронами олова») и мелкими и средними производителями. Боливийское правительство Д.Саламанки было вынуждено закрывать глаза на нарушения своих обязательств по ограничению производства. Между тем, сверхквотированный экспорт со стороны средних и мелких шахтовладельцев составил в 1931 г. -748 тонн, в 1932 г. - уже 1.502 тонн.
Реальный контроль над производством и экспортом правительство могло осуществлять лишь на крупных предприятиях. Хотя президент Д.Саламанка 25 июля 1932 г. по требованию Комитета по олову, за которым стоял С.Патиньо, издал декрет, предусматривавший целый комплекс мероприятий по сокращению производства, реально повлиять на поведение мелких и средних горнопромышленников не удавалось, и проблема была решена лишь увеличением квот и временным подъемом в отрасли в целом. Свою пассивность в этом вопросе Д.Саламанка так объяснял в письме к Патиньо: «Это возбуждение среди мелких производителей в Потоси будет лишь увеличиваться, так как цены на олово стали расти. Невозможно удовлетворить всех на свете, они не прекратят яростно нападать на соглашения, ограничивающие производство. Я убежден, что будет крайне трудно, если ни невозможно, избежать пересмотра соглашения». Правительству удалось преодолеть эту опасную тенденцию, лишь увеличив квоту для мелких рудников с 16,8% в 1931 г. до 22,3% в 1932 г., что привело к сокращению сверхквотируемого экспорта до 152 тонн в 1933 г. Боливии удалось избежать международных осложнений и санкций со стороны других участников Комитета лишь благодаря тому, что подобные проблемы возникли и в Малайе.
Недовольный ходом дел в Комитете и некоторой беспомощностью боливийского правительства С.Патиньо создал свой картель (с участием английского Ллойдс банка), который занялся созданием собственных запасов металла. Хотя Патиньо тем самым выводил часть своего капитала из оборота, цель нового картеля состояла в ожидании оживления рынка и продажи запасов по более высокой цене, что могло дать хорошую прибыль.
Кризис привел к усилению монополистической структуры оловодобывающей промышленности. Патиньо, Арамайо, Хохшильд именно с этого момента стали «баронами олова». Разорилась фирма «Гуггенхейм», её рудники были скуплены в 1933 г. Арамайо по очень низким ценам. М.Хохшильд, который специализировался на операциях по купле-продаже продукции мелких и средних рудников, к 1929 г. контролировал 80% экспорта немонополизированного сектора промышленности. М.Хохшильд активно сопротивлялся картелизации отрасли, так как понимал, что это повлечет за собой контроль Патиньо над всей добычей олова. Конфликт Патиньо и Хохшильда по поводу распределения квот на производство олова вовлекал в борьбу массу мелких и средних шахтовладельцев, контроль над которыми был затруднен, чем пользовался Хохшильд, а Боливия постоянно числилась в нарушителях соглашения по олову.